Как работает заговор. Важно ли в магии физическое расстояние до объекта воздействия

Заговор

ЗАГОВОР - заклинательная словесная формула, к-рой приписывается магическая сила. Русские З. часто обозначаются и другими названиями, имеющими видовое значение, как-то: наговоры, обереги, заклинания, присушки, отсухи, шептанья, слова и т. д. У немцев наиболее распространенный термин - Beschworungen, Besprechungen, также Zauberformeln, Heilspruche, Segen, у французов - incantations. З. - одна из наиболее распространенных форм словесного творчества: З. бытует в древних культурах средиземноморского круга и Азии, в античном мире, в еврейском, христианском и мусульманском средневековьи, в новое и новейшее время у народов высокой (европейцев, тюрков, финнов и др.) и первобытной культуры.
Точное определение понятия З. представляет большие трудности. Наиболее известные у нас определения Крушевского, рассматривавшего З. как «пожелание, которое должно непременно исполниться», и примыкающее к нему определение Потебни («словесное изображение сравнения данного или нарочно произведенного явления с желанным, имеющее целью произвести это последнее») не могут считаться исчерпывающими, так как не все виды З. укладываются в формы желания или сравнения, а могут заключать в себе формулы врачебного совета, молитвы, магические перечни, абракадабры (набор непонятных слов), приказания, прошения и т. д. Широко распространенное мнение, что заговоры основываются исключительно на вере в магическую силу слова, не оправдывается анализом генезиса З. Многие заговорные формулы могут быть рассмотрены только в связи с сопутствующими или сопутствовавшими им действиями. Некоторые из традиционных заговорных формул являются не чем иным, как описательным пояснением действия: таков например традиционный зачин многих русских З.: «Встану я, раб божий, благословясь, выйду, перекрестясь, из ворот в ворота, из дверей в двери, в чистое поле, во широкое раздолье, - в чистом поле, во широком раздолье лежит бел-горюч камень; стану я, раб божий, на бел-горюч камень» и так далее.
Первоначально, надо полагать, вся сила заговора заключалась в обрядовом действии симпатического порядка: магизм приписывался предмету или акту, ассоциативно связанному с объектом З. Предполагалось, что свойства предмета, в соприкосновение с которым приводится заговариваемый объект, перейдут тем самым к последнему. Словесное пояснение вызвано было стремлением осмыслить действие, начинавшее терять свою понятность. Словесные формулы проливают полный свет на многие магические обряды. При произнесении З., записанного в 1914 в Пудожском уезде проф. Мансиккой, предписывается, «чтобы корова стояла спокойно, построгать с хлевного столба стружки и положить их в ведро и напоить», а сам З. поясняет: «Как этот столп стоит, не шатнетсы, не ворохнетсы, с места не подаетсы, так бы моя милая скотина стояла, не шатнуласи и не ворохнуласи. Будьте, мои слова, крепки и лепки, отныни до веку. Аминь». Точно так же у узбеков при произношении З. на отпадение пуповины новорожденного повитуха мажет ребенку сажей середину живота, приговаривая: «Во имя аллаха милостивого и милосердного! Пятно, пятно, пятно! Мазать-то буду я, затвердеть должно ты». В одном из древнелатинских З. на тяжбу читается: «...Как этот щенок никому не вредит, так и они не могли бы победить в тяжбе; как мать этого щенка не может защитить его, так и поверенные их не могли бы защитить этих врагов; как этого щенка поворачиваю, и он не может подняться, так и они...» С течением времени, с широким распространением заговорных словесных формул они начинают в сознании лиц, пользующихся З., приобретать все более самостоятельное значение и в отношении к обрядовому действию, постепенно оттесняя последнее на задний план и становясь вместо него в качестве автономного магического приема. Так вырабатывается вера в магическую силу слова в З. Однако даже и с утратой обрядового действия словесный заговор, в большинстве случаев, в сознании пользующихся им имеет силу только в том случае, если при его произнесении выполняются некоторые условия: или заговор произносится обязательно на утренней или вечерней заре, или на перекрестке дорог, или непременно шопотом, и т. п.
Таким образом полного отрыва от синкретических элементов обычно не происходит. Сила З. мыслится обычно такою, что ее разрушить или ослабить сможет лишь какой-нибудь другой З., заклятие или чара. Так, уже древнеиндийская Атхарва-веда знает многочисленные З. против З.: «Возьми З. за руку и отведи его к заговорившему, поставь его с ним лицом к лицу, чтобы он убил заговорившего. Да поразит проклятье того, кто проклинает, да вернется З. к заговорившему; как легко катится колесница, так катись З. к заговорившему...» (Атхарва-веда, V - 14). Научную мысль интересовал вопрос о роли ритма в З. Некоторые исследователи склонны были возводить заговорные формулы к ритмическим и песенным видам. Но сравнительный анализ русских и западно-европейских З. заставляет притти к выводам, что стихотворные (ритмические и зачастую даже рифмованные) З., напр. немецкие, французские, а также иногда русские, являются уже показателями более поздней стадии их лит-ого развития. В европейском фольклоре есть однако остатки песенного магического синкретизма, столь характерного для всех первобытных и малокультурных народов (ср. у них охотничьи и военные пляски и песни): но это уже не заговоры в собственном смысле слова, а разновидности обрядовых песен (см. Обрядовая поэзия).

Единой композиционной схемой З. не обладают, но отдельные элементы ее разрозненно или в типических сочетаниях мы встречаем в разных видах З. Наибольшей устойчивостью в композиционном отношении отличаются так наз. эпические З. с развитыми формулами сравнения. Многие заговоры начинаются с церковного молитвенного введения: «Во имя отца, и сына, и святого духа», у немцев: «Im Namen des Vaters, des Sohnes und des heiligen Geistes. Amen». Совершенно так же у мусульман З. начинаются словами Корана: «Во имя аллаха милостивого и милосердного». Сингальские заклинания против злых духов (яку) начинаются словами: «Великому Будде и его учению и его монахам поклонение». Далее идет зачин, один из образцов к-рого приведен выше. В северных русских заговорах этот зачин осложняется или заменяется другой, более поэтически развитой, но менее обрядово-реалистической формулой: «Стану я, раб божий, благословясь, пойду перекрестясь, пойду по матери по сырой земле, небом покроюсь, зорею подпояшусь, звездами отычусь». В западно-европейских З. для подобной формулы имеются лишь отдаленные параллели: «Der Himmel ist mein Hut, die Erden sind meine Schuh». Затем, как мы знаем по первой формуле зачина, идет упоминание о каком-то камне. Многие исследователи мифологической школы готовы были видеть здесь отражение каких-то древнейших мифов, последующие ученые, работавшие главным образом по сравнительному историко-литературному методу, возводили этот мотив камня (часто называется Латырь-камень) к библейским сказаниям о сионском камне (Ягич, Веселовский, Мансикка), но в настоящее время правильнее всего объяснять упоминание в З. о камне, на к-рый обычно или кто-то становится или садится, как описание симпатического обрядового действия. Прикосновение к камню передает свойства камня болящему или слабому: его нечувствительность, крепость, силу. Действительно, этот образ встречается и в З. нехристианских народов: так у узбеков, при закапывании последа от новорожденного, повитуха утаптывает землю, приговаривая: «Пусть будет, как камень, пусть будет, как железо». На этот образ вполне реального камня у европейских народов постепенно, по мере литературного развития З., наслаивались черты христианских легенд об алтарном сионском камне. Упоминание о камне имеется и в зап.-европейских З.: «Es sitzen drei Jungfrauen auf einem Marmorstein», «Sainte Apolline etant assise sur la pierre de marbre». После

Зачина следует во многих развитых заговорных формулах так наз. эпическая часть, рассказывающая обычно о чудесах, совершающихся вокруг упоминаемого в З. предмета (в европейских З. часто камня) для достижения цели З. В некоторых З. (как напр. весьма художественных сванских З. против сглаза, судьбы и лешего) изложение драматизируется в форме диалога. Действующими лицами являются какие-нибудь сверхъестественные существа: образы берутся или из примитивной мифологии (очень интересны развитые космогонические мифы в финских З. - «рунах»), или из развитой религиозной (например христианской), или же образы подсказаны магическим назначением З. - в З. от вражеского оружия действующим лицом является какой-то «железный муж», в заговорах на рану или на кровь - «красная девица»; этот образ знают уже древнеиндийские З. «на кровь»: «Девушки проходящие, жилы красноодеянные, остановитесь бессильно, как сестры, лишенные брата» (Атхарва-веда, I - 17) и т. д. Таким образом эпитет сам является как бы симпатическим средством и влечет за собою создание новых, характерных только для данного фольклорного жанра, поэтических образов. Некоторые из таких эпитетов являются «сквозными», т. е. приставляются ко всем предметам, поминаемым в данном З. Так напр. в грузинском З. против дурного глаза «сквозным» является эпитет «черного цвета»: «Обрушилась черная скала, вышел черный человек, выбежал черный конь в черной сбруе. Человек сел на черного коня, поехал по черной дороге, приехал к черной реке, опустил черную руку, вынул черную змею, выпотрошил ножом с черной ручкой, достал черный жир, ударил им по черному булыжнику и расколол его». В немецком З. против рожи (по-немецки «Rose») «сквозным» является эпитет «красного цвета»: «Шел я сквозь красный лес, и в том красном лесу была красная церковь, и в той красной церкви там был красный алтарь, и на том красном алтаре там лежал красный нож; возьми красный нож и разрежь красный хлеб». Как же объяснить генезис эпических образов, независимо от их бытовых или лит-ых источников? Повидимому, потребность в них явилась тогда, когда еще больше стала ослабевать вера в магическую силу заговорной формулы. Для уверения в пользе З. и сопряженного с ним действия приходилось делать ссылку, что соответствующий результат достигался авторитетными существами: напр. кровь должна остановиться, т. к. сидевшая на камне богородица зашила рану или остановила ее другим способом. В древнегерманском З. на вывих, вывихнутую ногу бальдурова жеребенка заговаривают Фрейя, Вотан и другие боги. В узбекском З. новорожденного приговаривается: «Не моя рука, рука биби Фатымы, биби Зукры, рука матери Умай, матери Камбар...» Так. обр. утверждался авторитет З. Ясно, что развитая эпическая часть в заговорных формулах генетически - явление сравнительно позднего происхождения. В З. встречаются эпические вставки и другого характера, объясняющие происхождение того или иного предмета или явления; такие вставки, особенно обильные в финских заговорах, Карле Крон связывает с явлением шаманства, так как «задачей финского шамана было - установить причину болезни или другого зла и средство от них избавиться».
Вслед за эпической частью нередко идет подробный перечень видов данной болезни или частей тела, с которых болезнь сгоняется. Такой перечень вызывается особенностями чрезвычайно конкретного мышления малокультурного человека, полагающего, что неотмеченный специально факт ускользнет от магического воздействия. Так, в древних латинских З. мы читаем: «Боги подземные, вам вверяю, если обладаете силой, вам предаю Тихену Карисию... Вам предаю ее цвет, члены, образ, голову, волосы, тень, мозг, лоб, брови, лицо, нос, подбородок, щеки, губы, слова, дыхание, шею, печень, плечи, сердце, легкие, внутренности, живот, руки, пальцы, кисти, пуп, пузырь, бедра, ноги, пятки, ступни, пальцы». Дальше следует форма ссылания болезни или зла в какое-нибудь пустынное или отдаленное место. В Атхарва-веде, напр., лихорадке (Такману) советуют: «Ступай к Муджавантам, к Баликам, ступай, Такман, прочь, в дальние страны» (V ч.). Встречаются и соединенные формулы перечня и ссылания: «Выходзиця, уроци, з раба божаго, зь яго с щираго сэрца, з рацивого живота, с черныя печани, из белого лехкаго, ис потроха, ис голосной гортани, з ясных вочей, ис слуховых вушей, из боявых ноздрей, из буйныя головы, из белых рук на мхи, на болоты, на ницыя лозы, на сухие лясы, дзе ветры не веюць, дзе и сонца ня грея, дзе и птицы не летаюць и звярье ня бегая». С этим белорусским З. можно сопоставить напр. грузинский З. от испуга: «Мужчина ли испугал, женщина испугала; большой испугал, маленький испугал; днем ли испугался, ночью ли испугался; во сне ли испугался, на яву ли испугался; животное ли испугало, собака испугала - выходи (боязнь), оставь его, чужих женщину и мужчину посети...» В конце очень многих русских З. помещается так наз. закрепка. Самый распространенный вид ее: «Буди слово мое крепко и лепко. Ключ и замок словам моим». Мифологи и здесь пытались видеть отголоски древнейших мифов. Мансикка, согласно со своей общей теорией З., усматривает здесь христианскую символику; Познанский правильно сводит генезис этой формулы к магическому обряду, и до сих пор практикуемому, напр., пастухами при оберегах скотины: между реальными ключом и замком прогоняется скотина, а затем замок запирается ключом, и ключ с замком закидываются в разные стороны. Этим обрядом и фиксацией его в слове как бы подтверждается крепость и нерасторжимость заговора.
В самом конце как русских, так и западноевропейских заговоров происходит закрепление их словом «Аминь», «Amen».
Выше уже шла речь о так наз. сквозных эпитетах, имеющих в З. значение одного из симпатических средств, указывалось также настойчивое стремление к точной конкретизации явлений, фиксации оттенков и видов одного и того же предмета или факта. Отсюда - исключительное богатство З. эпитетами. Что касается вообще языка З., то он и у русских и у западно-европейских народов состоит из двух причудливо сплетшихся элементов: яркой, живой, меткой народной речи и церковно-книжной стихии.

В языке З. - непосредственное свидетельство о той социальной среде, в к-рой они должны были создаваться. Огромную роль в словесном оформлении многих З. сыграла церковь и церковная литература. Надо полагать, что духовенство, практиковавшее в своей деятельности врачевательные или заклинательные молитвы и обряды, вроде употреблявшихся при крещении, составляло или по крайней мере известным образом стилизовало и З., тем более, что резкую грань между собственно молитвами и молитвообразными З. провести затруднительно. Особо большое влияние на сложение З. оказала легендарно-апокрифическая литература. В летописях, в юридических архивных материалах находится достаточно большое количество сведений о бытовании З. в старое время, причем наряду с другими общественными слоями, пользовавшимися заговорной литературой, очень часто упоминаются попы, дьячки и другое духовенство. Надо принять во внимание и природу средневекового дуализма церкви, боровшейся самыми жестокими мерами против «чернокнижия», «воровских писем», «еретичества», но этими мерами только углублявшей в народной толще веру в реальную действенность чар, заклятий и З. В судебных актах от XVII и XVIII вв. приводится большое количество фактов о пользовании З. как устными, так и списанными на листы, в тетради и даже книги, в самых разнообразных слоях населения, начиная с царского двора. В одном деле Преображенского приказа рассказывается, как «Петрова жена Волынского, Авдотья-еретица, как была вдовою, ходила в Преображенское... и вынимала след землю... до первого до Азовского похода по присылкам из Девичья монастыря от царевны Софии Алексеевны». Есть упоминания о пользовании заговором детей боярских, боярынь, попов, стрельцов, крестьян, посадских людей, работников, скотников и т. д. К бабе Дарьице села Володятина Дмитровского уезда «царь Борис Федорович, как был в правителех и от него-де прислан был дворянин, Микифором звали, а чей сын и прозвище того не упомнит, тот-де дворянин загадывал, быть ли Борису Федоровичу на царстве». Распространение З. гл. обр. сосредоточивалось в руках специалистов-профессионалов: знахарей, знахарок, ворожей, колдунов, колдуний, «знающих» людей. Можно сказать, что заговорный жанр имел спрос во всех слоях населения. Но конечно отдельные тексты З. могут быть подвергнуты более точному социологическому прикреплению. Простейшие из них по смыслу и языку, - как напр. вышеприведенный З., «чтобы скотина стояла», - целиком могут быть отнесены к чисто крестьянскому творчеству. З. своим содержанием (предназначением), гл. обр. хозяйственно-экономического порядка, выдают если не своих создателей, то потребителей: хлебопашцев, охотников, ратных людей, ремесленников, пастухов, слуг, батраков и т. д. Во многих З. очень ярко вскрываются социальные антагонизмы прежних времен. В XVII в. один помещик бил челом царю Алексею Михайловичу на то, что «похвалялся человек мой Ивашка Рыжий... хотя-де боярин мой каков-нибудь на меня сердит будет, а я-де поговорю (т. е. произнесу З.) идучи на сени.., и он-де мне ничего не учинит». Огромный общественно-исторический интерес представляет напр. З. «на подход ко властям или на умилостивление судей». Текст прекрасно вводит в понимание общественных отношений старого времени эпохи московской царской Руси. Один перечень властей, неправого суда к-рых надлежало опасаться, достаточно обрисовывает настроение того, кому предстояло итти в суд: «Как возрадуется темная ночь младому светлому месяцу, и как возрадуется утренняя заря белому свету, и как возрадуется свет красному солнцу, - так бы возрадовались мне, рабу божию (имя рек), моему приходу цари и царицы, князи и княгини, бояре и боярыни, дьяки и поддьяки, и пестрыя власти, вси приказные люди, судьи, и всех чинов люди, мои супостаты; от меня, раба божия, в лице или в тыло и со стороны и смотрели бы на меня, раба божия, как на красное солнце, и не могли бы насмотреться, душею и телом, и ретивым сердцем, ясными очами, думой и помыслом. Всегда и ныне и присно и во веки веков. Аминь». Отображением насильственной христианизации и руссификации восточных финнов может служить например следующий отрывок из З., бытовавшего среди пермяков еще в начале XX в.: «Укрывала (богородица) своими ризами нетленными и пеленами господними от всяких людей страшных и от попутных злых, от попа, от попадьи, от диакона, диаконицы, от дьячка, от дьячицы, от пономаря, от пономарицы...» Подобные упоминания духовенства встречаются, впрочем, и в З. русского населения. К сожалению в социологическом и в историко-бытовом разрезах З. изучены еще очень слабо.Библиография:

I. Лучшие сборники русск. З.: Майков Л. Н., Великорусские заклинания, СПБ., 1869 (отд. оттиск из «Записок Имп. русск. геогр. о-ва по отд. этногр.», т. II); Ефименко П. С., Материалы по этнографии русского населения Архангельской губ., ч. 2, Народная словесность, «Труды Этногр. отд. О-ва люб. естеств., антроп. и этногр.», кн. 5, в. II, М., 1878; Виноградов Н. Н., Заговоры, обереги и спасительные молитвы, «Живая старина», кн. 1, 2, 1907; кн. 1-4, 1908; кн. 2, 1909; Мансикка, Заговоры Шенкурского уезда, «Живая старина», 1911, № 1.

II. Самое последнее по времени русское исследование о заговорах, подводящее итоги предыдущим работам и ставящее новые вопросы, принадлежит Познанскому Н. Ф.: Заговоры. Опыт исследования, происхождения и развития заговорных формул, П., 1917. См. также: Крушевский Н., Заговоры как вид русской народной поэзии, Варшава, 1876; Потебня А., Малорусская народная поэзия, Воронеж, 1877, и др. сочин.; Соколов М. И., Апокрифический материал для объяснения амулетов, СПБ., 1889; Миллер В. Ф., Ассирийские заклинания и русские народные заговоры, «Русская мысль», 1896, кн. 7; Зелинский Ф., О заговорах, История развития заговора и главные его формальные черты, Харьков, 1897; Алмазов А., Апокриф. молитвы, заклинания и заговоры, «Летоп. ист.-фил. о-ва при Новоросс. ун-те», IX, Одесса, 1901; Попов Г., Русская народная бытовая медицина, СПБ., 1903; Ветухов А., заговоры, заклинания, обереги и т. д., в. I-II, Варшава, 1907; Новомбергский, Врачебное строение допетровской Руси, 1907; Блок А., Поэзия заговоров и заклинаний, «Ист. русск. литературы», изд. «Мир» т. I., М., 1908; Веселовский Ал-др., Сочинения, т. I; Елеонская Е. Н., К изучению заговора и колдовства в России, в. I, М., 1917; Wuttke A., Der deutsche Volksglaube der Gegenwart, Berlin, 1869; Ebermann O., Blut und Wundsegen in ihrer Entwickelung dargestellt, Berlin, 1903; Palaestra, XXVI; Mansikka, Ueber russische Zauberformeln mit Berucksichtigung der Blut- und Verrenkungssegen, Helsingfors, 1909; Seligmann S., Der bose Blick und Verwandtes Ein Beitrag zur Geschichte des Aberglaubens aller Zeiten und Volker, 2 Bde, Berlin, 1910; Halsig F., Der Zauberspruch bei den Germanen bis um di Mitte des 16 Jahrh., 1910; Platt C., Popular Superstitions, 1925; Bulow W., Die Geheimsprache der deutschen Marchen, 1925. О древнесемитских заговорах: Wohlstein, Damonenbes hworungen auf babylonischen Thongefassen, 1894; Stube, Judisch-babylonische Zaubertexte, 1895; Blau, Das altjudische Zauberwesen, 1898. Об египетских: Budge, Egyptian magic, 1899. Об античных: Weessely, Griechische Zauberpapyrus, Paris u. London, 1888. О ведийских любовных заклинаниях: Weber A., in «Indische Studien», B. V. О финских и скандинавских: Hastesko B. A., Motivverzeichnis westfinnischer Zauberspruche, 1914 (F. F. C., № 19); Christiansen R., Die finnischen uud nordischen Varianten des zweiten Merseburgerspruches, 1915 (F. F. C., № 18); Krohn K., Magische Ursprungsrunen der Finnen, 1924 (F. F. C., № 52); Karjalainen K., Die Religion der Jugra-Volker, 1921 (F. F. C., № 41); Mannienen I., Die damonistischen Krankheiten im finnischen Volksaberglauben, 1922 (F. F. C., № 45); Krohn K., Magische Ursprungsrunen der Finnen, 1924; Rantasalo A., Der Ackerbau, 1924 (F. F. C., № 55); Ohrt T., Herba, gratia plena, 1929 (F. F. C., № 2); Ohrt T., Fluchtafel und Wettersegen, 1929 (F. F. C., № 86); Mansikka V., Litauische Zauberspruche, 1929 (F. F. C., № 7); Handworterbuch des deutschen Aberglaubens, hrsg. v. Hoffmann-Krauer u. H. Bachthold-Staubli, 1928-1929.

III. Сумцов H., Заговоры (Библиографич. указатель). Харьков, 1892; Мезьер А. В., Русск. словесность с XI по XIX стол. включит., ч. 1, СПБ., 1899; Бродский Н. Л., Гусев Н. А., Сидоров А. П., Русская устная словесность, Л., 1924; Хаханов А. С., Очерки по истории грузинской словесности; Die finnischen und nordischen Varianten des zweiten Merseburgerspruches, v. Fr. Christiansen, 1914 (F. F. C., 18).

Литературная энциклопедия. - В 11 т.; М.: издательство Коммунистической академии, Советская энциклопедия, Художественная литература . Под редакцией В. М. Фриче, А. В. Луначарского. 1929-1939 .

Происхождение

С течением времени круг применения заговоров сокращался; наконец, таинственные формулы перестали быть доступными всем; выделился особый класс людей, ведающих таинственную силу обрядов и молений и умеющих совершать эти обряды. Люди эти - знахари , ведуны , колдуны , волхвы и т. д.

В дохристианскую эпоху в заговорах обращались преимущественно к силам и явлениям природы. Обращения к солнцу, месяцу, звездам, заре, ветрам, огню, грому, дождю и т. п. - наиболее часто встречаемые в заговорах. Наибольшей популярностью пользовались многочисленные заговоры с целью избавления от недугов, которые даже помещали в лечебниках и травниках .

Большинство русских заговоров начинается словами: «встану я раб Божий, благословясь, умоюсь водою, росою, утруся платком тканым, пойду перекрестяся, из избы в двери, из ворот в ворота, на восток...» и оканчивается закреплением: «будьте слова моя крепки и лепка до веку; нет моим словам переговора и недоговора; будь ты, мой приговор, крепче камня и железа...» или «замыкаю свои слова замками, бросаю ключи под бел горючь камень алатырь; а как у замков смычи крепки, так мои слова метки» .

Православная церковь отрицательно относятся к заговорам , и называет использование заговоров магии и обращения к бесам, а упоминания Господа, Богородицы, святых в заговорах - кощунством и сбиванием с толку людей, считающих себя христианами, но не знающих основ православия и не читавших Библию, так как в Библии деятельность ворожей, магов, колдунов и любой оккультизм порицается .

1) «Задел», вступительная часть, которая подразумевает мысленное путешествие с представлением помогающей силы : «На море, на Океане, на острове на Буяне, лежит бел, горюч камень Алатырь»; или: «Стану благословясь, пойду перекрестясь, из избы дверьми, из ворот воротами, на широкий двор, в чисто поле. В чистом поле...»

«Темные заговоры», напротив, строились на отрицании : «Стану не благословясь, пойду не перекрестясь, выйду не этими дверьми, выйду подвальным бревном, выйду я мышиной тропой, выйду в дальний восток, там стоит тын...»

2) Желание, которое оформляется в сравнение по принципу «как..., так...» : «Как на ложках вода не держится, так на рабе Божьем (имя рек) испуг чтоб не держался».

3) Закрепление заговора или «ключ». Пример: «будьте слова моя крепки и лепки до веку; нет моим словам переговора и недоговора; будь ты, мой приговор, крепче камня и железа…» или «замыкаю свои слова замками, бросаю ключи под бел горючь камень алатырь ; а как у замков смычи крепки, так мои слова метки…», «Слово каменное, замок железный. Кто тот замок изгложет, слова мои переможет. Так быть сему!» . С помощью святых : «Укрепит твои верные слова сам Господь Исус Христос. Во веки вечные. Аминь»; или: «Мои слова крепки и лепки. Будь по-моему. Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Аминь!»

Все заговоры бывают: 1) с различными действиями и обрядами; 2) без обрядов - только в произнесении слов .

Мифологический целительский центр

«Мифологический центр, в котором находится некто, осуществляющий целительские функции, или тот, к кому обращаются с просьбой о помощи/изгнании недуга» является одним из основных сюжетообразующих мотивов восточнославянских лечебных заговоров. Мотив мифологического центра известен всем восточным славянам, но неизвестен в заговорах западных и южных славян. Более всего заговоров с этим мотивом зафиксировано в русской традиции .

Близкие к заговорам варианты образа мифологического центра присутствуют в сказках, былинах, духовных стихах и других жанрах, ср. в исторической песне о Ермаке из Сборника Кирши Данилова : «На славной Волге-реке, / На верхней изголове, / На Бузане-острове, / На крутом берегу, / На желтых рассыпных песках / А стояли беседы, что беседы дубовыя, / Исподернуты бархотом. / Во беседочках тут сидели атаманы казачия...»

Структура мифологического центра имеет три уровня мифологического пространства.

Первый уровень

Первый уровень - протяженная ландшафтная зона, в рамках которой осуществляется действие. Это: море (море-океан, океан, океан-озеро ) и поле (чистое поле, широкое поле, пресветлое поле ), редко - лес (бор, дуброва ) и некоторые другие. В севернорусской традиции на первом уровне может фигурировать сторона света: восточная сторона, восток . Все эти зоны - бесконечные и непреодолимые, удаленные от человека.

Иногда ландшафтные зоны первого уровня (море, поле, лес ) дополняются или даже подменяются крупными ландшафтными объектами, маркирующими некую «точку» внутри такой зоны. К таким объектам относятся остров, гора, курган, река и некоторые другие.

Остров в в большинстве случаев имеет название Буян : «На море на Кияне, на острове Буяне, стоят мосты калиновы, на мостах стоят дубовые столы, на столах сидят девицы - белые царицы. - Вы, девицы, белые царицы, берите иглы золотые, вздевайте нитки шелковые, зашивайте раны кровавые...» (саратов.). «На море-окиане, на большом Буяне стоит дуб, стара-дуб, под этим дубом, стара-дубом, лежит камень Белороб, на этом камне Белоробе сидит змей-Скоропей...» (орлов.). Из других имен собственных у островов встречаются: Обоян остров (полтав.), Кем остров (с.-рус.), Гоян остров (житомир.), Остроян остров (калуж.), Бобер остров (архангел.), а также Океан остров, Кеян остров, Э(Е)киян остров (преимущественно севернорусские).

Гора встречается в основном в южной и западной частях восточнославянской территории. Более чем в половине случаев гора имеет имя собственное: Сиянская гора (а также Сиян(ь)-гора, Осиянская гора, Есианская гора, Восиянская гора ); Сион (Сионская гора, Осионская гора, Сивонская гора ); Саянские горы ; Вертеп гора (олонец., нижегород., костром., донск., гомел.); и единичные: Кыянская гора (бел., вероятно, от океан-моря), Высолянская гора (подол.); Масиян гора (витеб.), гора Арарат (ю.-рус.), гора Виртихач (ю.-рус.), гора Юра (ю.-рус.), Бошовинская гора (олонец.), гора Сутеж (нижегород.), Ильмень гора (каргопол.). Характерные эпитеты горы: крутая гора , а также единичные: белая гора, высокая гора, гора крестом . Пример: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. На горе Вертепа стоит престол, на престоле Владычица Богородица. В руках держит меч, сечет рак и корни его у раба Божия <имя рек> в белом теле...» (костром.).

Курган втречается нечасто, причем исключительно в южнорусской и белорусской зонах. Обычно это высокий курган, а также остров Курган. Пример: «На море на океане, на высоком кургане стоит дуб-скородуб. Под тем дубом-скородубом лежит камень-белорус. Под тем камнем белорусом лежит змея-скорупеха. Посвистает, покликает всех змееночков-казюленочков...» (калуж.)

Река имеет имена собственнные: Иордан (Иордан река, Ордан река, Ярдань река, Ирдань река ); фольклорные - река Смородина, огненная река, из реальных топонимов - река Онега , а также речка Сиян, Микидзян река ; или с эпитетами - речка зеленая, речка быстрая .

Город встречается в заговорах, несущих на следы книжного происхождения (тип «Сисиниевой легенды»), а также в южнорусских и белорусских источниках: «Во гради Вавилони на гаре стоить мати Божйя царица и держыть меч острый - сеч, сичет востропаличискую язву, сибирскую, балючию...» (донск.). Город всегда имеет имя собственное: Иерусалим, Вавилон, Киев, Асат, Асаф . Скорее всего, город проник в заговоры из рукописной традиции. Сочетание город Иерусалим - гора - камень, кроме заговоров, известно в русских былинах о Василии Буслаевиче , где он отправляется в Иерусалим и там на Фавор-горе, на камне Латыре принимает свою смерть.

Из других географических объектов первого уровня, единично известны озеро (чистое озеро, святое озерце, океан-озеро ), поляна, дорога (широкая дорога), межа, сад .

Второй уровень

На втором уровне исследуемого мотива располагаются сакральные культовые объекты: природного происхождения (дохристианские) - камень, дерево/куст , или рукотворные (христианские) - церковь, монастырь ; довольно редко бытовые (мирские) - дом, хата . По мнению Б. Проценко: «...Главным местом лечения являются море-океан и остров Буян. А далее предлагаются два варианта: в одном на камне Алаторе действуют персонажи языческого происхождения, в другом - на острове Буяне обнаруживается церковь (или ее аналог), в которой врачуют христианские святые» .

Камень - чаще всего встречаемый объект второго уровня. Имена собственные камня чаще всего типа (а)латырь камень Наиболее популярными вариантами этого типа названий являются: Латы(а)р(ь), Алатырь камень и Златырь камень , а также те же имена, но с эпитетами бел, горячий, злат и др. Другие варианты единичны: Ладонь камень (вологод.), латыш камень (олонец.), камень Латый (олонец.), Лазырь камень (олонец.), Латан камень (вятск.), Алатын камень (нижегород.), Алтарь камень (саратов.), камень Латра (калуж.), Лакирь камень (гомел.), белый камень Лагир (гомел.), Латрий камень (гомел.).

Наиболее массовыми эпитетами являются белый камень, серый камень, синий камень, злат/золотой/злачен(ый)/злачий камень, горюч(ий)/горячий/горящий камень . Сочетания слова камень с этими эпитетами значительно более многочисленны, нежели варианты типа Алатырь камень . Возможно это свидетельстует о достаточно позднем происхождении и вхождении в заговоры имен собственных (типа остров Буян, море Океан, камень Алатырь ).

Иные имена собственные и эпитеты слова камень двольно редко встречаются: акимский камень (архангел.), Лип камень (олонец.), Кем камень (олонец.), камень Буйло (саратов.), камень-белорус (калуж.), камень Белороб (орлов.), шеп-камень (онеж.), дрегучий камень (< дрег ‘якорь’, олонец.) и камень-якырь (псков.); камень в сорок саженей глубины (гомел.); булат камень (гомел.), черный камень, большой камень, площатый камень (т. е. «плоский, расплющенный», калуж.), червоный камень (киев.), дьямен («алмаз»; гомел.) и т. п.

Дерево чаще встречается в южнорусских, белорусских и украинских фиксациях. «На морйе, на лукаморйе стаит дуб, на том дубу залатая кара. Пад тым дубам лежать тры хорты. Рьябель - лизь, серый - лизь, чэрный - лизь, шоб у <имя рек> зрель открылась» (чернигов.; от бельма). Дерево встречается в большем количестве вариантов, нежели камень, однако почти половина этих случаев приходится на заговоры от укуса змей, в которых отдается предпочтение дереву как месту обитания царя змей.

Чаще всего в заговорах деревом является дуб - самое популярное дерево в восточнославянских заговорах (в т. ч. лечебных). Названия: дуб Трикосень (архангел.), дуб Вартынский (брянск.), дуб Прокурон (гомел.), дуб Якуб (гомел.), дуб Ивала (гомел.), дуб Евгим (укр.), дуб Мильян (смоленск.), дуб Мельлянов (гомел.), дуб Ракитан (гомел.), дуб Буян (нижегород.), дуб Волынский (саратов.), дуб Касткатин (нижегород.). В заговорах от лихорадки, восходящих к вариантам Сисиниевой легенды, известны также дуб Маврикийский (ярослав., полтав., саратов., в т. ч. рукоп.) и дуб Мокрецкий]] (олонец., нижегород.).

Эпитеты характеризуют дуб по различным признакам:

по цвету, свежести и возрасту - дуб зеленый (гомел., житомир., киев.), дуб черный (чернигов.), золотой дуб (харьков.), дуб с золотой корой (чернигов.), дуб с серебряной корой (бел.), сырой дуб (олонец., нижегород., орлов.), стар(ый) дуб (архангел., гомел.), сухой дуб (укр., гомел.);
по форме кроны, ветвей и пр. - дуб на двенадцать или тридевять ветвей (гомел., могилев., витеб., чернигов.), дубище с сучищем (орлов.), дуб какатистый (ветвистый), дуб коренистый (гомел.), дуб кошлатый, гильятый (ветвистый) (укр.), дуб на трех коренях (чернигов.), дуб корьков (гомел.), дуб кряков (архангел.), дуб гнилой дупленястый (гомел.), дуб рогатый дупленятый (гомел.), дуб кургановатый (гомел.), дуб кресловатый (укр.);
по мифологическим свойствам - дуб кверху коренями (саратов.), три дуба вниз ветвями (донск.), дуб-скородуб (калуж.), дуб скородуб в 700 верхов (брянск.), дуб-стародуб (калуж.).

Другие деревья:

Космология и космогония

Содержание славянских заговоров воссоздаёт многие составляющие архаической картины мира, в том числе элементы космологических и космогонических представлений (горизонтальная и вертикальная модель мира, центр мира, ось мира, мировое древо, земная твердь среди моря, небесные светила; мотивы распада и возрождения мира и т. д.) и мифологии (морской царь, змея, персонифицированные образы высшего и низшего мира), представлений о человеке-микрокосме (болезнь как космическая катастрофа и излечение как восстановление мирового порядка), о его телесной субстанции и физиологии, о его месте в мире и связях с другими элементами и существами и многое другое. Славянские заговоры раскрывают также характер взаимодействия древнейшей, мифологической и позднейшей, христианской моделей мира .

Сборники

Заговоры напечатаны у Сахарова в «Сказаниях русского народа», т. I; в «Архиве» Калачева, кн. 2; у Тихонравова, «Летопис. рус. литер.», т. IV и V; в сборнике Л. Майкова «Великорусские заклинания»; у Ефименко в «Сборнике малор. заклинаний»; в ст. Щурова «Знахарство на Руси» («Чтения Московского общества истории и древностей», 1867 г. № 4); в «Киевской старине» за 1883-1887 г.; в «Известиях Импер. общества любителей естествознания, антропологии и этнографии» (т. XXX, в. 2, и др.).

См. также

Примечания

Литература

Использованная литература

Агапкина Т. А. Сюжетный состав восточнославянских заговоров (мотив мифологического центра // Заговорный текст. Генезис и структура. - М. , 2005. - С. 247-291 .
Заговоры / Толстая С. М. // Славянские древности : Этнолингвистический словарь: в 5 т. / под общ. ред. Н. И. Толстого ; . - М. : Межд. отношения , 1999. - Т. 2: Д (Давать) - К (Крошки). - С. 239-244. - ISBN 5-7133-0982-7 .
Рудаков В. Е. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
Заговор // Квятковский А. П. Поэтический словарь / Науч. ред. И. Роднянская. - М.: Сов. Энцикл., 1966. - 376 с.
Заговор // Беловинский Л. В. Энциклопедический словарь российской жизни и истории: Энциклопедический словарь российской жизни и истории: XVIII - начало XX в. - М. : ОЛМА-ПРЕСС, 2003. - С. 93 . - ISBN 5-224-04008-6 .
Иоанн Златоуст . Против иудеев, Слово 1 // Полное собрание творений в 12 томах. - СПб. : Издание С.-Петербургской Духовной Академии, 1906. - Т. 1.
Проценко Б. Н. Духовная культура донских казаков: Заговоры, обереги, народная медицина, поверья, приметы. - Ростов-на-Дону, 1998.
Сапа А. В. У Истоков Литературы. Учебное Пособие. - Ridero, 2018. -

Заговор – это определенное заклинание, набор магических слов, которые, по поверью, обладают волшебной или целительной силой и используются для осуществления желаемого. Многие старинные русские заговоры появились еще в древние времена и произошли от идолопоклоннических молитв и заклинаний славян. Наши предки часто пользовались заговорами, чтобы с их помощью взять под контроль или повлиять на природные силы: унять ветер, вызвать дождь, остановить засуху, улучшить погоду.

Цель любого заговора – оказать быструю помощь человеку, используя те или иные сверхъестественные силы. Это касается не только излечения от какой-либо болезни или недуга, но, зачастую, и получения хозяйственной пользы. Например, при уничтожении клопов, мышей, тараканов и т.д.

Заговоров существует великое множество и для любого случая в жизни можно подобрать свой. Это и заговоры на любовь, и заговоры на деньги, и свадебные заговоры, заговоры на мужа, заговоры на соперников и т.д. Однако, нельзя забывать, что любой заговор - это колдовское действие, поэтому заговоры нельзя произносить только лишь для забавы или развлечения, также не стоит обращаться к колдовской силе без крайней необходимости или ради праздного интереса.

В заговоре заключена магическая сила слова, которая может как помочь, так и нанести непоправимый вред здоровью или психике человека, причем, не только тому, на которого делается заговор, но и тому, кто делает заговор. Поэтому, если вы решили прибегнуть к магии, чтобы решить какие-либо проблемы или улучшить свою жизнь, то разумнее будет обратиться к специалисту, который сможет не только профессионально помочь вам в решении жизненных проблем, но и убережет вас от возможных серьезных последствий.

О магии ныне много пишут и говорят, да толку от этого немного. Волшебники не имеют самой обычной базы знаний, оттого совершают ошибки, обнуляют результаты работы в лучшем случае. Вот вы знаете, что такое заговор, почему несколько слов позволяют изменить мир в той или иной степени? А без понимания этого элемента магической теории ритуалы и обряды выполнять не только бесполезно, а еще и очень вредно. Давайте разберем, что такое заговор, как он работает и почему помогает.

Магия, как всем известно, сопровождает человека многие тысячелетия. Эта «наука» возникла раньше первобытной религии, и несмотря на гонения, живет до сей поры. И не просто существует, а пользуется доверием у населения планеты, что крайне важно. У многих народов книга заговоров бережно передается потомкам, дополняясь со временем новыми записями и толкованиями. Но упоминаний об этом в популярных СМИ вы не найдете. Люди свято хранят свои тайны, дабы не обесценить древние знания. А дело тут совсем не в жадности, как вы могли бы подумать, а в механизме работы заговоров и обрядов. Нынче трудно сказать, сколько тысячелетий потребовалось для их понимания и осознания. Нам достаются уже готовые знания. В основу воздействия заговоров положены разнообразные энергетические сущности, созданные человечеством. Называют их эгрегорами. Каждый состоит из частичек душ множества поколений людей, проживавших (и ныне здравствующих) в разных странах. Например, когда произносите заговор, в котором упоминаются христианские символы, вы обращаетесь к религиозному эгрегору. В древности были уверены, что предки приходят помогать воплотить цель мага в жизнь.

Что такое заговор

В самом начале зарождения магии люди обращались к природным явлениям, считали, что они обладают неимоверной мощью. Слова заговоров составлялись так, чтобы привлечь внимание сущности, которая руководит стихией. То есть текст заклинания – это набор звуков, призванных связать мага с эгрегором. Можно немного проще рассказать, что такое заговор. Представьте себе, что стоит на берегу реки и хотите позавтракать, а на противоположном отдыхает ваш товарищ, рядом с которым находится корзинка с едой. Чтобы добраться до лакомств, необходим мост. Заговор и выполняет его роль. Он связывает мага с силами, способными ему помочь. Строительным материалом этого «моста» являются не только слова, а, скорее, душевный настрой, внутренние силы волшебника. Текст на самом деле необходим, чтобы направить энергетический поток в определенное русло, а именно к эгрегору.

Кто сочиняет заговоры?

Среди нынешних волшебников бытуют ошибочные мнения. Одни уверены, что искажать тексты нельзя ни в коем случае. Люди думают, то от перемены одного только слова заговор перестанет работать. Другие им в противоположность свято верят, что могут сами создавать эффективные заклинания. Неправы и те, и другие. Искажение первоначального текста приводит к рассеиванию энергетического потока. Если оно критично, то заговор действительно перестает работать, так как не доходит до эгрегора. То же и с текстами, создаваемыми непрофессионалами. Они просто не знают, как направить мысль в нужную сторону. Хотя не запрещено ни то, ни другое. Если, к примеру, считаете необходимым менять слова в первоначальном тексте, следует знать, как они сработают, учитывать это в магическом обряде. А изучив правила воздействия звуков, вполне можно составлять собственные формулы. Ничего сложного, если понимаешь, что делаешь. Начинающим желательно отказаться от креатива до тех пор, пока не освоятся в магическом процессе.

Как работает заговор

Давайте немного обсудим магический механизм, чтобы он не пугал и не вызывал недоумения. Произнесенные слова сами по себе ничего не делают. Работает ваша аура или тонкие тела. Мы все являемся многомерными существами. Физическое тело находится в нашем привычном пространстве. Но есть еще и тонкие поля, не видимые глазу. Они части нашего же организма и существуют в магических мирах. К примеру, сны мы видим в астрале. Это самый близкий к нашему мир, в котором существуют чувства и плоды воображения. Заговоры работают за счет энергетики тонких тел. Это мало кто может почувствовать. Зато для нас понятно, что магия эффективна тогда, когда в нее веришь. Вот это чувство уверенности в действенности заговоров и показывает готовность ауры к работе. Если оно есть, то человек становится волшебником. При его отсутствии мало что у колдуна получается, сколько бы он ни учил заклинаний, ни проникал в тонкости ритуалов. И никакая самая древняя книга заговоров не поможет. Необходима готовность ауры к работе, волшебству.

Привлечение сил

Маги используют весь видимый и непроявленный мир в своих целях. Вы же слышали, что существует заговор на луну, на воду, ветер и тому подобное. Это способ вовлечь явления природы в процесс достижения собственной цели. Слова произносятся в определенные дни или даже моменты. К примеру, есть ритуалы, связанные с молнией. Чтобы они работали, маги дожидаются естественного электрического разряда в атмосфере. Но это, конечно, сложный случай. Чаще привлекают циклические явления природы или силы растений и минералов. На этом, кстати, основаны заговоры сибирской целительницы. Наталья Степанова собрала по крупицам традиции и обряды деревенских бабушек и на их основе создала целую магическую систему. В ее арсенале — ритуалы против болезней и негативного воздействия, для привлечения любви, богатства, благополучия и многие другие. Конечно, практически все заговоры сибирской целительницы изложены современным языком. Но от этого эффективность обрядов не страдает. Просто этот человек понимает, как работает волшебство, опирающееся на древнейшие народные традиции.

Важно ли в магии физическое расстояние до объекта воздействия?

Этот вопрос вызывает не столько споры, сколько недопонимание. Непосвященному трудно представить, что его мысль «всесильна». Для нее не существует расстояний. Дело в том, что магия действует в тонких мирах. А там люди не существуют по отдельности. Человечество (прошлое, нынешнее и даже будущее) вместе с планетой и космическими телами составляют единое целое. Подумал один – все услышали и отреагировали. Просто мы этого не замечаем, нет такого органа восприятия у человека. Но пользоваться таким положением дел вполне можно. К примеру, заговор на любовь на расстоянии работает оттого, что в тонких мирах нет между волшебником и объектом воздействия никаких преград. Да вы и сами это можете ощутить, если поднапряжетесь. Всем же известны случаи, когда матери чувствуют беду, угрожающую детям, влюбленные – опасность, нависшую над близким, и тому подобные вещи. Это и есть проявление магии в обычной жизни.