Я не готова стать мамой что делать. Незапланированная беременность: «Я была не готова, но справилась

Подавляющая гиперопека считается самым неблагоприятным типом семейного воспитания. Основным образом, она проявляется сильнейшим контролем со стороны родителей ребенка. Главным действующим лицом в данной жизненной ситуации считается «шизофреногенная мать».

Кавычки здесь неспроста. «Шизофреногенная мать» (schizophrenogenic mother) - термин, определяющий тип матери, доминирующей и не заинтересованной в потребностях других (Психологическая энциклопедия). То есть это совершенно здоровая женщина, не имеющая патологии.

Такой тип матери определяется сильной тревожностью и властностью. Она осуществляет постоянный контроль за действиями ребенка. Своей задачей считает расписать каждый его шаг (в тяжелых случаях - до пенсии оного) и зорко следит за четким исполнением написанного плана.

В трудную ситуацию детей ставит и амбивалентность таких матерей, из которой возникает двойная связь. В этой ситуации ребенок совершенно не понимает, чего хочет его мама. Она может сказать ему: «Иди гуляй», но при этом все ее движения, мимика, то есть невербальные проявления, будут кричать: «Стой здесь, не ходи никуда!». А дети, как правило, очень чувствительны к таким моментам.

«Шизофреногенная мать» не умеет проявлять любовь, материнскую заботу и ласку. Она не интересуется делами и проблемами своего дитя. Вся ее жизнь сосредоточена лишь на том, чтобы требовать с него постоянного подчинения, выполнения уже составленного ей распорядка. Например, ребенок приходит из школы. Она не станет интересоваться, как у него дела, как он играл сегодня с друзьями (и есть ли они у него вообще), что ему понравилось изучать. Ее интересуют только цифры: какие оценки получил.

При таком воспитании ребенок вырастает эмоционально холодным, не умеющим проявлять свои чувства к людям, человеком, который не чувствует социальных норм, правил общества; все его действия пассивны - он ждет распоряжений; у него отсутствуют какие-либо желания и интересы. Он не понимает окружающий его реальный мир, а мир не понимает и не принимает его, считая чудаком «не от мира сего».

Недаром Эрнст Кречмер, психолог, назвал склонных к шизоидному типу детей «мечтой и радостью матерей». Они никогда не осмелятся ослушаться, высказать свое несогласие или поступить по-своему.

При этом внутренняя жизнь ребенка будет яркой, бурлящей, фантазийной. Там он будет настоящим героем для себя, самостоятельно принимающим решения, мечтающим, ненасытным в деятельности. Но все это будет скрыто за каменной стеной, которая будет отрицательно реагировать на малейшее вторжение на «закрытую территорию».

Это классический пример того, как происходит патологическое развитие личности при неправильном воспитании. Именно вследствие этого формируется шизоидный («шиза» - «расщепление») тип акцентуации характера, который может перерасти в патологию различной степени тяжести.

Личностные особенности родителей оказывают существенное влияние на характер их отношения к ребенку. Ярким примером, подтверждающим это положение, является концепция шизофреногенной матери (Фромм - Райхманн, 1948). Шизофреногенная мать - деспотичная, властная женщина, которая эмоционально отвергает своего ребенка и одновременно вызывает у него сильную тревожность, мешает нормальному развитию своего ребенка из-за сильной потребности контролировать чужие жизни. Она стремиться быть безупречной в своих поступках и требует того же от других. Поэтому отец пассивно изолируется от семьи и позволяет своей жене окружить ребенка всеобъемлющей опекой. В результате ребенок уступает позиции и отказывается от внешнего мира ради безопасности, которую обещает всемогущая, противоборствующая мать, прячущая собственную ненависть и обиду за демонстрируемую заботу (Б. Суран, Дж. Риццо, 1979).

Годы спустя знаменитый клиницист, придерживающийся психодинамической теории, Фрида Фромм-Рейчман (Fromm-Reichmann, 1948), развила представление Фрейда о том, что холодные или чрезмерно заботящиеся о воспитании родители могут привести в движение шизофренический процесс. Она описывала матерей людей, страдающих шизофренией, как холодных, доминантных и незаинтересованных в потребностях ребенка. Согласно Фромм-Рейчман, эти матери говорят о своем самопожертвовании, но на самом деле используют детей для удовлетворения собственных нужд. Одновременно практикуя гиперопеку и отвергая ребенка, они дезориентируют его и тем самым готовят почву для шизофренического функционирования. Исследовательница назвала их шизофреногенными (вызывающими шизофрению) матерями.

Шизофреногенная мать - предположительно холодный, доминирующий и безучастный к потребностям других тип поведения. Раньше считалось, что такая мать может спровоцировать развитие шизофрении у своего ребенка.

Ребенок, не сумевший успешно пройти параноидно-шизоидную стадию, вступает в латентную фазу развития шизофрении. На этом этапе он не дает родителям поводов для волнений и выглядит как все нормальные дети, а часто даже кажется более нормальным, чем они (более удобный ребенок и кажется матери более нормальным - подобно тому, как умной мы называем послушную собаку, и наоборот). Такой ребенок быстро развивается, рано начинает говорить, легко отлучается от груди и привыкает к новой пище, быстро усваивает правила гигиены, редко плачет - одним словом, не доставляет матери беспокойства. Это значит, что ребенок боится проявлять свои собственные желания и настаивать на их выполнении; он существует, чтобы выполнять желания матери. Ситуация действительно страшная; но шизофреногенная мать воспринимает ее как прекрасную, а своего запуганного ребенка, не смеющего быть самим собой - как идеального. Требования шизофреногенной матери, ее ожидания и формируют у ребенка первоначальную систему «ложного я». Негативные ожидания сформируют, соответственно, «отвратительного ребенка»; но, как правило, шизоидные дети очень «правильные», послушные, честные - т.е. очень удобные для родителей и воспитателей. Из них вырастают такие же удобные для всех взрослые - со сложной системой «ложного я», отвечающей ожиданиям многих людей, которых шизоид считает опасными для себя. Но в какой-то момент баланс между полномочиями «истинного» и «ложного» я нарушается - «ложное я» становится все более автономным и контролирующим все большее число аспектов бытия шизоида. «Истинное я» катастрофически теряет ощущение как реальности мира, так и собственной реальности. Использование экстремальных методов для возобновления ощущения собственной реальности (эксцентричность) и характеризует фазу анормального поведения.

Несчастный ребенок при всем желании не способен соответствовать ожиданиям родителей. Выхода из этой ситуации нет; любое движение невозможно, как невозможно и само продолжение жизни. И шизофрения по Лэнгу представляет собой «особую стратегию, придуманную человеком для того, чтобы жить в непригодной для жизни ситуации».

Шизофреногенная мать - чрезмерная собственническая любовь, чрезмерное вмешательство в отношения ребёнка с другими детьми. Или холодность, отчуждение, садистские тенденции...

если человек не оправдывает собственных ожиданий - происходит раздвоение собственного Я.

"отвергающая мать", "сверхопекающая" и шизофреногенная матери - реальные матери, называемые так психиатрами и аналитиками за их патогенное влияние на своих отпрысков (см. СВЕРХ- и ШИЗОФРЕНОГЕННЫЙ).

Возникает вопрос: чем вызывается шизофрения? Почему у некоторых людей не развивается или слабо развивается распознавание сигналов, означающих уровни коммуникации? Причины этого Бейтсон обнаружил в детстве шизофреника, в его семейном окружении. Как показало детальное изучение "шизогенных" семей, с подробной киносъемкой, ребенок в такой семье находится в особых условиях, и ключевое положение в развитии болезни чаще всего занимает его мать. То, что при этом происходит, плохо вяжется с обычным представлением о материнской любви. В таких семьях мать "вгоняет" ребенка в шизофрению с помощью точно описанного механизма, который Бейтсон назвал "двойной связкой".

Прежде всего, надо расстаться с иллюзией, будто все матери любят своих детей. В нашей стране, где брошенные, отвергнутые матерями дети превратились в социальную проблему, можно было бы говорить об особой патологии, связанной с общественной катастрофой. Но гораздо раньше, в условиях "благополучного" буржуазного общества психологи заметили, что значительная доля матерей в действительности перестает любить своих детей в возрасте 5-6 лет. Эрих Фромм описывает в своей книге "Искусство любить" истерическое поведение таких матерей, выражающих в бурных сценах ненависть к своим детям, и советует верить этим чувствам. Объяснение, по Конраду Лоренцу, состоит в том, что общий всем приматам материнский инстинкт угасает, когда дети достигают указанного возраста. Но у человека воспитание ребенка втрое дольше, поскольку развитие мозга гораздо сложнее; это явление - так называемая неотения - привело к возникновению другого, чисто человеческого инстинкта материнской любви, действующего в течение всей жизни. Механизм этого сравнительно молодого вторичного инстинкта, как это всегда бывает в эволюции, менее надежен, чем действие древних инстинктов, и "включение" его после "выключения" первичного инстинкта часто не срабатывает. В таких случаях матери и в самом деле не любят своих детей, хотя по социальным причинам вынуждены изображать отсутствующее у них чувство. Конечно, эти несчастные женщины не понимают подсознательных процессов, о которых идет речь, но попытки обмануть подсознание к добру не ведут. Другая причина, мешающая развитию материнской любви, - это нелюбовь к мужу, сознательная или нет, которая сплошь и рядом переносится на ребенка.

Мать, не любящая своего ребенка, но вынужденная имитировать отсутствующее чувство, представляет гораздо более частое явление, чем принято думать. Она не выносит сближения с ребенком, но пытается поддерживать с ним связь, требуемую приличием. Ребенок, нуждающийся в материнской любви, инстинктивно тянется к матери, поощряемый ее словесным обращением. Но при физическом сближении у такой матери начинает действовать механизм отталкивания, который не может проявиться в прямой и недвусмысленной форме и маскируется каким-нибудь косвенным способом: мать придирается к ребенку по любому случайному поводу и отталкивает его, высказывая это на более абстрактном уровне, чем первичный уровень "материнской любви". У ребенка находится какой-нибудь недостаток, он всегда оказывается в чем-нибудь виноват; например, его любовь к матери объявляется неискренней, потому что он не сделал того или другого. Таким образом, ребенок воспринимает противоположные сообщения, выражающие притяжение и отталкивание , и обычно на разных логических уровнях: притяжение выражается в более простой и прямой форме, а отталкивание - в более сложном, замаскированном виде, с помощью несловесной коммуникации или рассуждений, ставящих под сомнение его любовь к матери.

Складывающийся таким образом стереотип связи между матерью и ребенком продолжается и тогда, когда ребенок идет в школу. Внушения матери в таких случаях тоже имеют двойной характер: на низшем уровне мать внушает ему, что он не должен драться с Петей, Васей и т.п., а на высшем, более абстрактном уровне - что он должен "защищать свое достоинство", "не давать себя в обиду", и т.д. Конечно, во всех случаях ребенок оказывается виновным, поскольку он не исполняет либо первого, прямого внушения, либо второго, косвенного. Этот конфликт между двумя уровнями общения, при котором ребенок "всегда виноват", и называется двойной связкой. Открытый таким образом механизм двойной связки вовсе не ограничивается отношениями между матерью и ребенком, но представляет весьма распространенную патологию человеческого общения.

Бейтсон иллюстрирует эти отношения клиническими примерами. Приведем один из них (G. Bateson, Steps to an Ecology of Mind, Ballantine Books, N.Y., 1972).

"Молодого человека, только что вышедшего из острого приступа шизофрении, навещает в больнице его мать. Обрадовавшись ей, он импульсивно обнимает ее за плечи, на что она отвечает оцепенением. Он отводит руку, и она спрашивает: "Разве ты больше не любишь меня?" Он краснеет, а она говорит: "Милый, ты не должен так смущаться и стыдиться своего чувства". Пациент едва смог пробыть с ней несколько минут. Сразу же после ее ухода он напал на ассистента, и его пришлось связать.

Конечно, этого можно было избежать, если бы молодой человек способен был сказать: "Мама, ведь я видел, что тебе было неприятно, когда я тебя обнял, что тебе трудно было принять мое чувство". Но у шизофренического больного такой возможности нет. Его глубокая зависимость и его опыт не позволяют ему комментировать поведение его матери, она же комментирует его поведение и вынуждает его принять всю законченную последовательность действий. При этом пациент испытывает следующие трудности:

(1) Реакция матери, не принимающей чувства своего сына, искусно прикрывается осуждением его жеста замешательства, а пациент, приняв это осуждение, отрицает тем самым свое восприятие происшедшего.

(2) Высказывание "Разве ты больше не любишь меня?" в этом контексте означает, по-видимому:

(а) "Меня надо любить".

(б) "Ты должен любить меня, а иначе ты плохой сын и виноват передо мной".

(в) "Ты ведь любил меня раньше, а теперь не любишь", и тем самым внимание смещается с выражения его чувства на его неспособность чувствовать. Для этого у нее есть основания, поскольку он также ненавидел ее, и он, соответственно, отвечает на это чувством вины, на которое она реагирует нападением.

(г) "То, что ты только что выразил, не было любовью"

Возникает безвыходная дилемма: "Если я хочу сохранить мою связь с матерью, я не должен показывать ей, что люблю ее, но если я не покажу, что люблю ее, я ее потеряю".

Вовсе не всегда такой конфликт приводит к катастрофическим последствиям. Здоровая реакция ребенка на бессознательное лицемерие матери - это сопротивление: почувствовав противоречия между требованиями матери, ребенок начинает их "комментировать", доказывая несправедливость матери и свою правоту. Но если мать реагирует резким запретом комментировать ее поведение (например, угрожая покинуть ребенка, сойти с ума или умереть, и т.д.) и тем самым не позволяет ему сопротивляться, то у ребенка подавляется способность различать сигналы, обозначающие характер коммуникации, что и составляет зачаток шизофрении. Иногда может помочь вмешательство отца, но в "шизогенных" семьях отец слаб и беспомощен.

Если ребенок имеет возможность сопротивляться противоречивым требованиям матери, это, конечно, нарушает спокойствие семьи, но у такого ребенка есть шансы вырасти здоровым: он научится распознавать сигналы, определяющие логические уровни сообщений. В более абстрактном требовании он распознаёт отрицание более конкретного, возмущается и не всегда повинуется, но отнюдь не смешивает две стороны "связки".

Иначе складывается дело, если ребенок не может сопротивляться. Ребенок учится не различать логические типы сообщений, делая тем самым первый шаг к шизофрении. На претензии матери он отвечает теперь искренним непониманием, так что его считают "ненормальным". А потом этот же шаблон отношений переносится на других людей; но это вовсе не значит, что такой ребенок непременно станет психически больным. Он ходит в школу, проводит время вне семьи и может постепенно научиться различать "сигналы переключения контекстов", если его отношения с "шизогенной" матерью были не слишком интенсивны. Может быть, он будет делать это не так хорошо, как другие; вероятно, у него не особенно разовьется чувство юмора, и он не будет так заразительно смеяться, как его друзья.

Специфика шизофреногенной матери заключается в злокачественной форме ее неспособности быть матерью. Эти псевдоматери получают полную власть над маленьким ребенком, зависящим от их помощи. Более благоприятной формой шизофреногенной матери (Pankow, 1968) являются т. н. дети матери, ожидающие от своих собственных детей, чтобы он; обращались с ними как их матери.

Мать, индуцирующая психосоматическое расстройство, реагирует либидинозно лишь на дефекты и болезни своего ребенка, в противоположность матери, индуцирующей перверсию, у которой либидинозно загружены все действия, касающиеся здорового тела ребенка, напр. церемония мытья, одевания, манипулирования мужскими или женскими гениталиями ребенка. Обе матери игнорируют при этом растущую идентичность Я ребенка. С последней обращаются как с вещью, либидинозно занятым предметом, а не полноправной развивающейся личностью.

Значение термина

Прежде всего, важно понимать, что у самых что ни на есть шизофреногенных мам порой вырастают абсолютно здоровые дети .

А в нормальнейших, совершенно здоровых и счастливых, семьях встречаются случаи шизофрении у детей.

То есть, никакое поведение матери не ведёт автоматически к болезни её ребёнка. Здесь нет жёсткого детерминизма. Речь идёт лишь о статистических закономерностях.

Скажем, шансы заболеть для сына или дочери, если их мать правильно к ним относится, правильно воспитывает, любит их, – порядка десятых процента. У ребёнка шизофреногенной мамы они могут приближаться к 70-80%. Тем не менее, мы все сами себя губим и сами себя спасаем.

У психиатров и психологов есть такое выражение – «уход в болезнь». Так вот, когда мы заболеваем психически, это всегда именно «уход в болезнь». То есть мы это делаем сами: мы сами уходим в болезнь – а не нас кто-то туда запихивает.

Человек по природе своей – внутренне свободное существо: он сам выбирает свой путь . Однако шансы выбрать именно этот путь – путь в болезнь – у сына или дочери такой матери, о которой здесь пойдёт речь, очень велики. У растущих в здоровой семье – ничтожны.

Мать может провоцировать болезнь своим отношением к ребёнку, своим поведением. Но не мать её вызывает, а, как ни странно, сам больной. Это его собственное решение, хотя и неосознанное.

И второй очень важный момент. Такая женщина – совсем не злодейка и преступница. Она сама больна и нуждается в помощи.

Правда, в подавляющем большинстве, такие женщины, невольно провоцирующие уход в болезнь своих детей, психически вполне здоровы . Но у всех у них есть серьёзнейшие внутренние, психологические проблемы.

Именно нерешённость этих проблем приводит к неправильной позиции в отношении своего ребёнка.

Женщина вредит своим детям: да, это ужасно. Но она сама тоже страдает. Она творит зло, но в то же время является жертвой.

Её нельзя осуждать. Она нуждается в понимании и сочувствии . Она в беде: вместе со своим ребёнком.

Портрет

Ольге около 35 лет. Это энергичная современная деловая дама с двумя высшими образованиями: она журналист-фотограф и управленец. Она работает на двух работах : главным редактором крупного журнала и директором и преподавателем фотошколы. У неё двое детей : мальчик и девочка. Им 9 и 6 лет соответственно.

Дети эти – от разных отцов . С отцом Святослава (так зовут сына Ольги) она никогда не была расписана. Они расстались ещё до рождения мальчика. Затем Ольга некоторое время была замужем за своим коллегой и подчинённым по фотошколе, но вместе они были недолго и со скандалом разошлись.

Весь день Ольги расписан по минутам. Она всегда страшно спешит . Живёт она одна, с детьми. Когда у неё только родился Святослав, с ней жила её мама, но они постоянно конфликтовали. Мама уехала, сейчас она – в другом городе. Ольга с ней почти не общается.

Вообще она никогда ни с кем не общается неформально. Она очень деловая. Просто общаться, в её представлении, — значит – терять время. Кроме того, она очень неуверенна в себе в общении, даже боится его. При любых неформальных контактах она ощущает себя словно голой: ей тяжело, стыдно, страшно, хочется, чтобы это поскорее кончилось.

Стиль её общения – отрывистый и резкий.

Она не явная хамка, но подчинённые её побаиваются. Она очень требовательна и придирчива.

Так же она обращается и с детьми. Разговаривает она с ними мало : в основном, это какие команды, распоряжения.

Однако Ольга – крайне заботливая мама . Святослав занимается с тремя репетиторами, ходит в бассейн и музыкальную школу. Ольга даже ездит за ним в бассейн и в музыкальную школу на машине (туда он едет сам, на городском транспорте). Соня, её дочь, уже занимается танцами, хотя она ещё только собирается идти в первый класс.

Ольга хорошо разбирается в кулинарии, умеет готовить. Детей она отлично кормит, одевает.

Однако, несмотря на все её заботы, дети, даже на вид, выглядят несчастными.

У Святослава тонкое, бледное личико, большие уши, он всегда выглядит усталым, унылым, каким-то пришибленным. У Софьи уголки рта, как у старухи, опущены далеко вниз, а глаза всегда с тёмными кругами под ними, будто она не высыпается или постоянно плачет, хотя это не так.

Друг с другом дети тоже общаются мало : у них у каждого – своя комната. Ольга – обеспеченный человек: она зарабатывает более 100 тысяч рублей в месяц, это не считая журналистских гонораров и доходов от рекламы. Общий её доход – более 250 тысяч в месяц. Она платит большую ипотеку. У неё прекрасная квартира в престижном районе, в новом доме.

Ольга никогда ни о чём не советуется с детьми : все решения принимает сама. Дети никогда и не пытаются высказывать своё мнение: и Святослав, и Софья – покорные, послушные. Весь день их расписан мамой, от подъёма до отбоя. Ничего своего в их жизни нет, и они не могут себе представить, что может быть.

Мама – их полная, абсолютная владычица. Ольга не терпит ни малейшего противоречия себе, ни малейшего непослушания.

И не только от детей. И на работе она мгновенно избавляется от тех, кто ей хоть чем-то, хоть какой-то мелочью, не угодил.

Внешне Ольга – типичная деловая дама и типичная начальница . Она высокого роста, плотного сложения. Лицо у неё амимичное, несколько бледное, холодное. Взгляд тоже отодвигающий, холодный, и такой же голос, резкий, отрывистый.

Она никогда не смотрит в глаза собеседнику. Движения у неё тоже резкие, быстрые. Она часто роняет и бьёт посуду, потому что всегда торопится куда-то и не успевает. Несмотря на свою деловитость, она рассеянная: часто забывает, что назначила кому-то встречу, и не приходит на неё. Она плохо спит и принимает сильнодействующие снотворные .

Свою личную жизнь Ольга совсем забросила. После скандального развода с мужем она уже 2 года одна, у неё нет близкого мужчины, и она ничего не пытается делать, чтобы он появился.

Портрет шизофреногенной матери в этом ролике:

Основные черты

Самая странная, с обыденной точки зрения, особенность такой женщины – она крайне заботливая мать.

Правда, есть и противоположный тип такой матери : психологи называют его «отвергающим». Такая мать откровенно ненавидит своё дитя, постоянно ругает, критикует, игнорирует. Но это в наше время тип чрезвычайно редкий.

Сейчас почти все такие женщины отличаются именно своей преувеличенной заботливостью о детях. Однако, если внимательно проанализировать отношения такой матери со своими детьми, становится понятно, что она не испытывает никакой радости от общения с ними.

Ольга, портрет которой дан выше, между прочим, пишет и популярные статьи для родителей (её журнал – это глянцевый журнал для родителей), в которых часто называет заботу о детях «работой и ответственностью» .

Для неё это не радость человеческого общения, не счастье – а каторга, тяжкий труд.

Мы легко можем заметить, что преувеличенная забота о ребёнке не является следствием большой любви к нему.

Более того, такая мать на самом деле никогда не любит своё дитя, не умеет любить . И в глубине души чувствует это. Иногда она даже полна скрытой от неё самой враждебности к своему малышу.

Чтобы скрыть это от себя, она и заботится о детях так фанатично. Это своего рода самовнушение. Женщина внушает себе: «Я прекрасная мать. Я отдаю всю себя детям». Однако мы так же легко можем заметить, что не только сама мама вовсе не выглядит счастливой, но и её облизанные с ног до головы дети.

Такие женщины склонны к попустительству, даже откровенному баловству. Они закрывают глаза на многое в своих детях, что не прошло бы мимо внимания здоровой матери, за что она бы детей отругала и наказала. Но одновременно такие женщины деспотичны.

Они стремятся контролировать буквально каждый шаг ребёнка, хотят добиться от него безоговорочного послушания. Фактически их цель – превратить малыша в мёртвую куклу, которой можно манипулировать по своей прихоти.

Если ребёнок сопротивляется, такая мать самыми разными способами стремится сломать его, сделать покорным. Это не всегда жёсткое давление. Иногда мать плачет, делает вид, что заболела, чтобы «сыграть на жалость».

Если поговорить с такой женщиной о её ребёнке, которого мы хоть немного знаем, мы обнаружим, что она, его мама, не знает о нём почти ничего . То есть, она знает множество фактов из его жизни, его внешних черт, но ей совершенно непонятен его внутренний мир, она не понимает его как человека.

При этом, маме кажется, что она знает своё дитя, но на самом деле в её сознании – выдуманный ею самой, фантастической образ, никакого отношения к действительности не имеющий.

Именно с этим воображаемым малышом она и строит отношения, игнорируя ребёнка реального .

Итак, основные черты шизофреногенной матери:

1. Она не сумела устроить свою личную жизнь, она несчастлива.
2. Она не умеет строить отношения с детьми, мало общается с ними неформально, но одновременно окружает их преувеличенной заботой.
3. Она не даёт ребёнку свободы, самостоятельности, требует от него безоговорочного послушания.
4. Она фактически не любит своего ребёнка и не интересуется его внутренним миром, его человеческими особенностями.

Как распознать шизофрению у женщин? узнайте прямо сейчас.

Почему такое поведение провоцирует уход в болезнь?

Перед растущим человеком стоят определённые задачи. Прежде всего, это задача – найти себя, состояться в качестве человека, личности и индивидуальности . На этот путь толкает каждого малыша его человеческая природа.

Однако маленький человек крайне зависим от мамы. Он не может обойтись без неё буквально ни дня, он связан с ней психологической пуповиной.

И его мама, его опора, его надежда, его самое близкое существо, его земной Бог – фактически требует от него: не будь человеком. Стань моей куклой, которой я буду манипулировать. Откажись от себя, чтобы угодить мне. Тогда я буду довольна тобой.

Выбрать путь развития – значит оказаться в конфликте не только с мамой (хотя и это для большинства детей невыносимо), но и с самим собой.

Ведь своего рода обожествление родителей – характернейшая особенность психологии всех детей.

Поэтому такая позиция матери толкает малыша на другой путь (а третьего не дано) – отказа от себя . Это и есть путь в болезнь.

От чего зависит, заболеет ребёнок или нет?

Если ребёнок действительно решил отказаться от своей самостоятельности, чтобы угодить маме, он не превращается в куклу на самом деле, а остаётся человеком – и останется им до самой смерти.

Что же происходит в его душе? Ему по-прежнему нужно ощутить себя кем-то, хотя в реальности он никто и ничто, потому что сам так решил.

Тогда он начинает фантазировать . Он выдумывает себя и жизнь, которой нет, начинает верить в неё, как будто всё это реально. Связь между его фантазиями и реальным поведением теряется.

На самом деле он является манипулируемой, хотя и биологически живой, куклой. Но внутри себя он иной. Такое явление в психиатрии называется «раздвоением личности». Уместно напомнить, что «шизо» — это «раскалывать на куски», а «френос» — «голова» (в переносном смысле – «душа»).

Так человек перестаёт быть цельной личностью, что является характерной особенностью любого здорового человека . Этот человек состоит из кусков, как минимум, двух, которые не связаны друг с другом и могут даже ничего не знать друг о друге.

Это уже шизоидный психопат. Если его не лечить, болезнь перейдёт в клиническую стадию.

Однако шанс всегда есть. Ребёнку могут помочь друзья во дворе (если они есть). Ему может помочь любимое дело (если он его нашёл). Ему может помочь взрослый друг (если найдётся такой).

Ему может помочь внутреннее сопротивление влиянию мамы (это теоретически возможно, практически встречается очень редко). Но если не за что ухватиться, шансы уйти в болезнь очень велики .

Шизофреногенный отец

Отцы редко, по сравнению с мамами, провоцируют болезнь. Однако это возможно. Такой отец, если у него дочь, отвергает её: явно не любит её, не интересуется ею, не принимает участия в её жизни. Он является отцом только формально. Фактически это чужой человек.

Если у него мальчик, отец провоцирует болезнь, когда предъявляет сыну невыполнимые требования и жёстко наказывает за их невыполнение, особенно, если эти наказания связаны с насилием над личностью малыша, унижением.

Также провоцирующим является на внешний взгляд прямо противоположное поведение отца по отношению к сыну: попустительское, бесхарактерное, без всяких требований. Таких мужчин ещё называет «тряпками». На такого отца нельзя опереться, положиться. Это тоже не настоящий отец.

Семья

Более половины будущих шизоидных психопатов растут в неполных семьях .

Однако и полная семья может толкать малыша в болезнь.

Так происходит, если взрослые живут каждый своими интересами, не имеют общих целей. Они живут в одной квартире, но фактически не являются семьёй . Они не вместе, а порознь.

Если мама и папа постоянно ссорятся, на глазах детей, в том числе, это тоже провоцирует уход в болезнь. Если отношения в семье холодные, отчуждённые, формальные, нет дружбы и любви, это тоже болезнетворный фактор.

Нужно добавить, что рост числа заболевших шизофренией детей провоцируется самим современным обществом.

С точки зрения его норм и ценностей такая дама, как Ольга, например, — абсолютно идеальная мать.

Именно уклад жизни и ценности Общества Потребления ведут к появлению огромного количества несчастных женщин с несложившейся личной судьбой , а уже эти женщины, пытаясь компенсировать отсутствие подлинного смысла и счастья в своей жизни, невольно начинают толкать своих детей в болезнь.

Как правило, взрослый человек, ведущий себя так, не признаёт своих проблем и всячески защищается от информации, которая могла бы раскрыть ему глаза. Однако в глубине души женщина полна отчаяния и молит о помощи. Ей и её малышу можно помочь, но только в том случае, если она сама захочет этого.

Как проявляется шизофрения у мужчин? вы найдете на нашем сайте.

О шизофреногенных родственниках в этом видео:

Настя (30 лет, срок беременности - 29 недель) пришла на курсы подготовки к родам. Она отличалась от остальных женщин некоторой напряженностью и нежеланием говорить о себе и своей беременности. Когда Настя разговорилась, оказалось, что она будет «самостоятельной мамой», что весь первый триместр она решала, не прервать ли ей беременность из-за проблем с отцом ребенка.

Когда малыш стал шевелиться, это почти не вызвало у Насти радостных эмоций. Будущее рисовалось ей в мрачных тонах усталости, изнурительного ухода за ребенком и напряженной работы. Но Настя видела других беременных, общалась с ними и постепенно стала чувствовать вину перед малышом, что она не может его полюбить «как положено», и неуверенность в том, что она способна быть хорошей мамой...

Ситуация, когда женщина не готова принять факт собственного будущего материнства, не так редка. Конечно, чаще неготовность к материнству встречается у молодых незамужних женщин, не планировавших беременность. Хотя и находясь в браке, женщина может испытать «шок» от известия о беременности. Однако в течение нескольких недель в женщине просыпается материнский инстинкт, и она начинает радоваться нежданному «подарку». Если же ситуация неприятия сохраняется, но женщина решает оставить ребенка по причине боязни за свое здоровье, или из желания удержать мужчину, или по финансовым соображениям, то это может стать большой проблемой как для мамы, так и для ребенка.

Женщины, чья готовность к материнству не развита, испытывают беспокойство, подавленность и депрессию, удрученность, тоску в связи с наступлением беременности. У такой женщины есть нереалистичное представление, что ребенок потребует ее всю, без остатка и нужно будет полностью забыть о себе, посвятив себя лишь малышу. Поставив себе такую мифически завышенную планку, они понимают, что не готовы ее взять. В будущем они либо стремятся оберегать ребенка от любой, часто кажущейся, опасности и не давать ему самостоятельности, либо занимают формальную воспитательную позицию, где нет места ласке, участию, нежности. Конечно, дети, живущие в таких условиях, часто несчастны. А матери испытывают чувство вины, но не могут самостоятельно вырваться из оков «холодной» материнской позиции. Поэтому лучше получить помощь еще на этапе беременности.

Как справиться с такой ситуацией?

Во-первых, прояснить причины, которые привели к тому, что вы не можете смириться со своей новой материнской ролью. Если вы начнете понимать «истоки», бороться с проблемой станет гораздо проще.

Во-вторых, найдите в себе внутренние ресурсы (черты характера, склонности, навыки, жизненный опыт) для того, чтобы понять: вы способны стать хорошей мамой.

В-третьих, научитесь справляться с приступами неуверенности и плохого настроения (может помочь, например, аутогенные тренировки).

В-четвертых, понять, что уход за ребенком - это вовсе не путь постоянной жертвенности, что вам будет можно и нужно уделять время как личной, так и профессиональной стороне жизни.