Байки педиатра: странные жалобы родителей. Медицинские случаи в педиатрии:, поучительные, забавные, трагичные Рассказы педиатров про родителей

Интересные истории происходят со всеми, но особенно много таких случаев у тех, кто работает постоянно с людьми. Например, у врачей. Вот подборка интересных случаев из практики врача-педиатра.

«В начале двухтысячных я была молодым специалистом, вчерашним выпускником медицинского ВУЗа. Ещё хотелось работать, спасать людей, розовые очки уже болтались на единственной надломленной дужке, но упорно не хотели сваливаться.

Прихожу на очередной вызов. Предварительный диагноз – «ветрянка». В квартире девочка лет пяти, перепуганный папа под сорок. Мама – в долгосрочной заграничной командировке, что весьма заметно по груде немытой посуды, легкому аромату мусорных пакетов, забитых упаковками из-под пельменей и мастерски уложенной причёской «взрыв на макаронной фабрике», которой девочка очень гордилась, несмотря на своё плохое самочувствие.

Как могу, успокаиваю папу. Рассказываю, что ветрянка – болезнь не смертельная, что шрамов не останется если не расчёсывать. И его принцесса лет через тринадцать обязательно станет «мисс какого-нибудь ВУЗа». Девочка с интересом прислушивается к разговору взрослых. Напоследок даю несколько рекомендаций и напоминаю, что нужно мазать зелёнкой. Папа благодарит, со слезами на небритых суровых щеках, крепко жмет руку и машет вслед.
Проходит несколько дней. И вызовы приносят меня к подъезду, где живет «принцесса зелёных леопардов» и её безутешный отец. Внезапно решаю наведаться, проверить всё ли в порядке.
Дверь открывает яркая блондинка с сурово поджатыми губами.
- Вам кого?
- Я ваш участковый врач-педиатр, - робко улыбаюсь я. – Несколько дней назад…
- А-а, это вы, - губы блондинки превращаются в узкую щель в базальтовом склоне. – Ну, проходите, полюбуйтесь на свою работу.
Что я могла натворить? Мысли мечутся. Кажется всё правильно сказала, каждую рекомендацию, хоть сейчас к прокурору.
- Анечка, выйди к тёте-доктору! – зовет блондинка.

Выздоровевшая Анечка с жизнерадостным криком выбегает ко мне навстречу. И я чуть не сползаю по стенке от смеха. Папа воспринял мою рекомендацию буквально. Доктор сказал – мазать. Значит – мажем. И в коридор, белозубо улыбаясь, выкатился зеленокожий инопланетянин с торчащими в разные стороны косичками. Папа покрыл лицо и руки, а местами и волосы дочери ровным слоем зеленки. Мама вернулась из командировки – чуть не убила отца семейства, поэтому он третий день прячется на работе. Зато Анечка в восторге. Она теперь то ли марсианин, то ли детская разновидность Халка, то ли принцесса Фиона в ночном варианте.

Жалобу бы на вас написать, - вздыхает блондинка. - Но вы, видимо, не замужем. Запомните, на будущее, девушка. Мужчинам надо давать конкретные указания. От и до. Чтобы не осталось простора для фантазии. Иначе получится… то, что получилось.
Я пулей выскочила за двери. Навстречу мне с виноватым видом и с огромными пакетами в руках торопился отец семейства. С зелёными по самые локти руками.

Через некоторое время я работала в детском отделении больницы. Утром привозят мальчика лет четырех с острой болью в животе, рвотой, но без жидкого стула. Конечно, сразу же подозрение на кишечную инфекцию. Ребенка без лишних проволочек - в отдельный бокс. С ним мать – типичная дамочка неопределённых лет в состоянии легкого подпития. Приходим с лаборанткой в бокс. Надо осмотреть ребенка, взять анализы. Говорю:
- Ложитесь, снимайте штаны.
Пока мою руки, вижу округлившиеся глаза лаборантки. Поворачиваюсь, а мамаша стянула с себя бельё и разлеглась, как на приёме у гинеколога. Ещё и смотрит на меня так недовольно, мол, чего ты там так долго возишься?

Ещё через пару лет решила я податься в неонатологи. И вот уже стою в родзале рядом с сопящей и постанывающей роженицей. Роженица необычная. Доставили её к нам из соседнего корпуса-наркологии, потому что у дамы вовсю развивался абстинентный синдром.
Вместе с последним кряхтением на руки акушерки выскальзывает синюшный младенец, с которым тут же проводятся все необходимые манипуляции. И всего через полчаса ребенок выдает нам опистотонус – судорожное сокращение мышц, изгибается дугой, хрипит, перемежая хрипы пронзительными пугающими криками. Периодически возникает сильный тремор конечностей.

Я – в панике. Один из первых пациентов и я уже не знаю, что с ним делать. На помощь приходит мой куратор – многомудрый и опытный Михаил Иванович. Он успокаивающе кладет руку мне на плечо, потом смачивает ватку спиртом и сует младенцу под нос. На глазах ребенок расслабляется, хрипы исчезают, превращаясь в стандартный младенческий рёв.
- Михаил Иванович, что это было?
- Маму к нам с каким диагнозом привезли?
- Абстиненция.
- Вот именно. А до родов кровеносная система матери и ребенка представляют собой практически единое целое. И мы с вами, Юлия Владимировна, только что наблюдали синдром отмены у новорожденного. Район у нас не слишком благополучный. Привыкайте.
После третьего за полгода случая – привыкла.

Подкидыши
На окраине города за казенным забором стояли три здания – районный больничный городок. В одном из зданий была детская и взрослая поликлиники, во втором – больница, в третьем – роддом. В детском отделении больницы, самом конце коридора пряталась крошечная палата «отказников». Тех детей, которых матери по каким-то причинам решили оставить государству. Их приносили в палату прямо из роддома, как котят, на передержку. А потом приезжал спецтранспорт из областного Дома малютки и увозил очередного сироту в жизнь.

Сколько я там работала – палата отказников пустовала редко. К малышам была приставлена пожилая медсестра тетя Нина. Она перестилала казенные простыни с синими размытыми печатями, следила за детьми, кормила смесями. Прохожу как-то мимо палаты, а она укачивает на руках жутковатого гидроцефальчика и добродушно ворчит:

Что ж ты, Васька обосрался-то так? Ещё и ревешь, спать всем не даешь. Эх, никому ты Васька не нужен. И мамке своей не нужен. Дай хоть я тебя покачаю.

К слову, дорогие женщины, если вам уже не восемнадцать, или если вы в процессе беременности не нашли в себе силы отказать себе любимой в алкоголе, наркотиках, спайсах, да и прочих вкусностях – не поленитесь делать УЗИ на указанных сроках беременности. И не надо потом с ужасом смотреть на рожденного уродца и в истерике писать отказную. Лучше сделать аборт.

Видела я таких, которые накануне родов гордо и с возмущением говорили:

Какой аборт?! Это же новая жизнь! Бог все видит! Буду рожать.

А потом после первого же взгляда на своего гидроцефала или Дауна, визжали и поспешно отказывались от ребенка. Бог в этот момент закрывал глаза?

Однажды в палате отказников было даже перенаселение. Как раз к ревущему гидроцефалу Ваське подселили молчаливую девочку-микроцефала Анечку, через день принесли ещё одну девочку с врожденной патологией костей таза (ноги как у кузнечика вывернуты в разные стороны), а в финале от своего ребенка отказалась пятнадцатилетняя дурочка. Дурочка прижила малыша от цыгана из ближайшего табора. Ни матери, ни отцу мальчик оказался не нужен. Ребенок красивый, как картинка. Кожа персиковая, в легком пушке, глаза темные, умные. Васька мотает огромной шишковатой головой, орет, Анечка с «кузнечиком» пучат глазенки, беспокоятся, кряхтят. А этот красавец лежит, смотрит на окружающих со спокойствием наследного принца. Тетя Нина с ног сбилась, ухаживать за привалившими пациентами. Наконец, уложила их спать и на минуту выскочила на крыльцо больницы, жадно затянуться первой за смену сигаретой. Я поднесла ей зажигалку и спросила:

Угу, - кивнула тетя Нина. – Будулая-то усыновят, вон какой красавец. Такие долго не задерживаются. Глядишь, ещё за границу уедет, в Италию или Испанию какую. А вот Ваське с девчонками – хана.

Тетя Нина, как вы это выдерживаете?

Медсестра удивленно посмотрела на меня.

Ну надо же кому-то с отказниками возиться. Вам, молодым, тяжко будет, сердце сорвете. А я привыкла уже. За тридцать лет в медицине чего только не насмотришься.

Герой

Забегаю с утра в поликлинику – а на первом этаже очередь в лабораторию на сдачу крови. Дети волнуются. Малыши ревут. Лаборантки – как конвейер, колют пальцы отработанными движениями. Дети плачут два раза – сначала до укола, потом после.

Кто следующий? – спрашивает лаборантка.

Со своего места встает строгий мальчик лет семи. Решительно идет в кабинет. Сам садится рядом с лаборанткой и протягивает руку.

Какой смелый, - удивляется лаборантка. – Что, совсем не боишься?

Нет, - гордо отвечает мальчик. – Я летом с лестницы упал, голову разбил. Кровищи было – весь пол заляпал! Меня даже зашивали. Что мне какой-то палец.

Молодец, - улыбается лаборантка. – Ну, давай руку.

Колет палец. Мальчик даже не морщится. Смотрит, как по стеклянной трубочке бежит красная дорожка. Послушно прижимает ватку со спиртом к ранке.

И безмолвно падает в обморок.

Обменялись

На первом этаже больницы, в отдельно вынесенном и изолированном корпусе – инфекционное отделение. Пациенты разведены по палатам в соответствии с видом инфекции. Кишечные – отдельно, корь – отдельно, менингит – отдельно. В соседних палатах лежали две девочки лет тринадцати. Одна с двусторонним конъюнктивитом, вторая с кишечной инфекцией.

Через некоторое время ту, что с конъюнктивитом начинает безудержно рвать, а у «кишечницы» краснеют глаза. Мамы девочек истерят, пишут жалобы в Минздрав. Мол, в больнице заразили их ребенка. Персонал отделения недоумевает – из палат никого не выпускали, все санитарные нормы строго выполняются.

Опытный завотделением раскалывает подружек в пять минут. Оказывается, вечером, после отбоя, девочки отжимали форточку в своих палатах, выбирались на крыльцо и, прячась от всех, болтали и курили. Ради экономии одну сигарету на двоих.

Хутор (продолжение)

Читатели интересовались судьбой семьи, проживающих без электричества на крошечном хуторе. Я позвонил вчера источнику рассказов и узнал, что дети благополучно растут, ходят уже в старшие классы местной школы. Оба собираются поступать в местное профтехучилище (простите – колледж работников сельского хозяйства). Жизнь на хуторе течет по-прежнему.

Вот только в прошлом году приехали из районной санстанции, взяли пробы воды из колодца, и оказалось, что туда попадают удобрения и химикаты с соседнего поля. И вода непригодна для употребления. Поэтому колодец закопали. Хозяин хутора купил большую бочку и два раза в неделю возит воду из деревни.

Телевизор, заботливо укрытый салфеточкой, стоит на своем месте.

Педиатр Перри Класс воспитала двоих детей — и они совершенно разные, несмотря на то, что у них одни родители. Постоянно общаясь с молодыми мамами, она говорит, что самое сложное — объяснить, что их дети здоровы и нормальны с самого начала, даже если самим родителям так не кажется.

«Поскольку сейчас мой старший сын уже большой, я могу сразу ответить на все вопросы о том, могли ли мы приучить его засыпать самостоятельно и перестать звать нас ночью. Мы пробовали. Мы потерпели неудачу. Мы сдались.

Хорошо спящая младшая дочка была такой с самого начала. Она спала столько, сколько сказано в книгах, перестала просыпаться по ночам, будучи совсем младенцем и никогда не выбивалась из своего графика. Стали ли мы спокойнее как родители? О нет. Наоборот. Мы получили двух совершенно разных детей.

Как педиатр я веду постоянный прием молодых родителей и вижу, как они с плохим сном, отказом от еды, дисциплиной и истериками. Это все, из чего состоит наша повседневная жизнь с маленьким ребенком — абсолютно здоровым и нормально развивающимся. Самой сложной для тех, кто еще не воспитывал детей, является мысль о том, что их младенцы здоровы и нормальны с самого начала.

Поэтому мы пересматриваем наши правильные педиатрические советы, которые касаются этих вопросов: от установления правильного режима сна до ограничений в детском питании. Иногда кажется, что эти советы лучше всего работают в тех семьях, которые меньше всего в них нуждаются.

Каждый ребенок — это новый вызов, но трудно поверить, насколько они могут быть разными. У родителей нормальных детей с нормальным развитием иногда гораздо более тяжелая работа, чем у других: они получают меньше удовольствия и больше публичного осуждения. Иногда это кажется великим нераскрытым секретом педиатрии и воспитания. Все дети разные, и мы часто похлопываем себя по спине, когда они ведут себя непредсказуемо; мучаемся и виним себя, когда более сложные дети в итоге развиваются лучше.

Мы часто говорим о темпераменте. Смотрим, где ребенок — или взрослый — оступается. Активен он или нет. Адаптируется легко или с трудом. Следим за настроением и концентрацией внимания. И хотя все это не является чем-то неизменным, вы все равно не сможете превратить ребенка А в ребенка Б. Некоторые вызовы сложнее, чем другие.

Бывает полезно подумать о том, как темперамент одного ребенка может вызывать сложности в одной семье и идеально вписываться в другую: чрезмерно активный малыш будет утомлять возрастных, оседлых родителей, но идеально впишется в семью молодых и активных.

Одна мамы однажды пыталась объяснить мне, почему один из ее близнецов был ребенком-ангелом, а другой — маленьким дьяволом. Она плакала. В другой раз отец спрашивал, встречались ли мне пары, которые развелись из-за того, что их ребенок не спал всю ночь. Некоторые из этих проблем отражают родительские привычки, методы их воспитания и их реакцию на поведение ребенка. Но спросите любого родителя, вырастившего двоих детей с совершенно разными темпераментами, и он ответит: вам просто достался такой ребенок.

Есть дети, чей уровень активности, жесткости или застенчивости переходит в патологический, превышая колебания нормального темперамента. И это серьезно усложняет их жизнь. Будучи педиатром, я для начала хочу убедиться, что у ребенка нет никаких серьезных проблем. Но их отсутствие не означает, что родителям будет с ним легко.

С моей прекрасно спящей дочерью было гораздо сложнее, чем с сыном. Она была сверхактивным и энергичным ребенком: невероятно упрямой, готовой насмерть стоять на своем из-за любой мелочи и периодически устраивать публичные истерики, из-за которых иногда я боялась, что меня арестуют. И да, теперь, когда она выросла, я вижу, что многие из этих черт превращаются в решительность и силу характера. Но оглядываясь назад, я не уверена, что кто-то из нас вновь согласился бы пройти через это.

Конечно, мы бы справились. Как врач, я пытаюсь помогать, поощрять и успокаивать особенно «взъерошенных» родителей. Даже дети, совсем не склонные к новым переживаниям, когда-нибудь начинают изучать мир. Рано или поздно каждый ребенок приучается ходить на горшок, отдает соску и начинает спать всю ночь. И десятилетия спустя большинство из родителей, оглядываясь назад, вспоминают это тяжелое время с улыбкой».

Сегодня мне на прием звонит мамашка, и говорит, что у ребенка болит ухо, и в слуховом проходе растет темная шишка. Типа, как попасть к ЛОР врачу. (тут надо сказать, что я работаю в деревне, и до ЛОР врача от меня - 35 км, работает он не каждый день, и вопрос мамы - вовсе не праздный)

Заподозрив, есс-но, фурункул наружного слухового прохода (да, не лихорадит вроде, но а что еще может болеть и расти??!) пригласил на прием, до конца которого оставался час и, говорю, тут решим, если что - на приемник детской ОКБ, к ЛОРам в отделение. Все равно направление мое надо и первичный осмотр.

Приехали они под конец моего приема. С виду - здоровый ребенок. В наружном слуховом проходе - действительно что-то темное, и мать клянется, что оно вчера было меньше. Болеть начало вчера, сама начала капать отофу.

Осматриваю отоскопом - фиолетовый шарик, идеально однородного цвета, полупрозрачный, очень красивый в лучах оптоволоконного света. Показал его, в отоскоп, матери - она медсестра. Мы с ней посмеялись - ребенку то уже лет 9, кажется - уже стыдно совать бусинки в уши. Надо доставать. Не сознается - как партизан, что именно он туда засунул.

Я говорю - может оно вчера было не меньше, а глубже? Сегодня подвылезло, и потому кажется, что оно растет. Ну не может же расти инородное тело! Шевелится - ладно еще, если там жук или мошка прилипла, но расти!.. Мать и сама уже поверила в эту мою теорию - соглашается, "может и так".

Извлек аккуратно шарик петлей разогнутой скрепки, это оказалось несложно. Дал маме - говорю объясните мне, что это? Шарик, сжимается как резиновый и снова расправляется. И тут мама, в истерическом хохоте, признает в шарике некий наполнитель для цветочных горшков (не знаю, что это - не встречал еще таких). Комичность ситуации в том, что эти шарики сделаны из специального полимера - разбухают и увеличиваются при поливке. То есть мама не врала, что оно росло! Мать "поливала" его отофой - и он действительно рос в ухе, и неслабо продавил уже стенку прохода, вызвав маленький пролежень.

Получила рекомендацию покапать отофу еще 3 дня и вернуться на повторный осмотр и счастливая уехала домой, оставив меня с чувством глубокого самоудовлетворения от выполненной радикальной операции (вот за что всегда завидовал хирургам).

Так что даже такое бывает - растущие в слуховом проходе инородные тела.

На дежурстве в одной из областных ЦРБ, в 23.00 звонок из приемного, со слов медсестры, 5-и дневный ребенок с желудочно-кишечным кровотечением. Надо отметить, что опыт полостной детской хирургии у меня ограничивается аппендицитами и парой тупых травм живота, оперировать новорожденных вообще ни разу не приходилось (и надеюсь не придется). Эндоскопии на дежурстве нет.
Со слов матери, сегодня утром выписались из роддома, вечером несколько раз срыгнул кровью после кормления. После нескольких минут напряженных размышлений о различных врожденных патологиях и рассматривания пеленки с пятнами свежей крови, догадался осмотреть соски у матери. Чудо свершилось, достаточно активно кровоточащие трещины сосков. Ребенка с мамой конечно оставил, но слава богу предположение оказалось верным.

Однажды некая молодая мама, одевая своего трехмесячного малыша гулять зимой, закрепила непослушные и вечно сползающие с крошечных ручонок варежки - резинками для волос. То есть надела их поверх варежек - на запястья ребенка. Видимо, слишком туго. После почти трехчасовой прогулки, во время которой ребенок был абсолютно спокоен, она пришла домой, раздела малыша и обнаружила, что кисти мертвенно-синие и ледяные на ощупь. Испугавшись - вызвала 03.

На момент поступления - были все показания к ампутации кистей. Кисти не реагировали на уколы иглой, длительное нарушение кровоснабжения усугублялось глубоким отморожением. То есть ткани по всем признакам были мертвы, надо было их отнимать. А это - инвалидность.

С другой стороны - промедление с ампутацией грозило резким ухудшением самочувствия ребенка в самое ближайшее время, которое не позволило бы ему перенести наркоз. То есть промедление могло закончиться гибелью ребенка.

Большинство хирургов склонялось к версии немедленной ампутации, но один из них - опытный и пользующийся большим авторитетом, пошел на огромный личный риск и отложил операцию, непрерывно наблюдая за ребенком в течение 6-7 часов, проводя консервативную терапию. И признаки жизнеспособности тканей вернулись.

Закончилось все более чем благополучно. Ребенку сохранили не только кисти, но и их функцию. Но мораль этого случая - очевидна

Девочка 2-3 лет, пенопласт в ухе, я его достал в итоге, но к рассказу это не относится. Девочка объясняет свои мысли хорошо, хоть и на очень "детском" языке. И состоялся у нас с ней диалог. Я спрашиваю - "Зачем же ты пенопласт в ухо засунула?" Она мне: "Захожу в комнату. Стоит коробка. В коробке пенопластовые шарики. И что мне еще оставалось делать?"

Один из наших ведущих детских неврологов осматривал ребенка 6- 7-ти лет (первый класс). Где-то с месяц - полтора назад изменилось поведение ребенка: приступы злости, гнева, раздражения, вплоть до явно выраженной агрессии. Родители обратились к педиатру. Как обычно, куча анализов на всякие вирусы и направление к неврологу. Невролог связывает все это с первым классом назначает "глицин и пустырник..." и отправляет домой. Родители - люди небедные и, поскольку "глицин и пустырник" не помогают, то они ищут и находят, где еще можно проконсультировать ребенка. И вот они попадают на прием. При общем осмотре, в общем-то, совершенно обыкновенный мальчик, но при детальном сборе анамнеза и при детальном неврологическом осмотре выясняется, что изменения в поведении появлялись "по нарастающей", выясняется, что ребенок стал чаще падать, стал ронять предметы...Все это очень негрубо, совсем по чуть-чуть, но имеет место. Так же имеет место нарушение походки (минимальное) и нарушение пальце-носовой пробы (тоже минимальное.) Т.о. ведущeй остается жалоба на нарушение поведения. Но профессор обратил на все это внимание. Короче, он срочно посылает ребенка на CT, MRI, и там находят большую опухоль в области ствола...неоперабельную увы

Однажды на прием приходит мамочка с месячным малышом, доктор видит ее впервые. Мать кладет на пеленальник сверток из одеяла, и садится к врачу.
В течение пары минут идет "вводный" диалог. Мама не предъявляет никаких явных жалоб, пришла чтобы "наблюдаться".
Доктор разворачивает одеяло, а в нем лежит худющий, совершенно бледный и атоничный, как тряпичная кукла, младенец, с едва различимыми признаками жизни. Буквально - поднимаешь руку вверх, а она падает с размаху об пеленальник. Доктор в ужасе! Что это такое? Что за дикий контраст между спокойной мамой и едва живым ребенком!
Врач в ступоре!
- он всегда у Вас такой?
- да, он у меня много спит.
- а он ест что-то?
- конечно. он на грудном вскармливании
Молчание.

Из ступора врача выводит новое событие - ребенок при враче какает обильным количеством темно-малинового желе! Стула практически не видно - сплошная кровь! Доктор с ужасом спрашивает: "Он всегда так какает?" и получает ответ "Да, всегда. С рождения".

Где этот ребенок родился? Кем наблюдался? Как вообще дожил до месяца? Это вопросы без ответа.

Врач поднимает панику, вызывает на себя скорую помощь, но мать наотрез отказывается ехать на скорой, они на своей машине. Доктор едва уговорила ее хоть домой не заезжать - сразу мчаться в детскую хирургию. Заворачивает памперс с обильным кровяным стулом в пакетик и говорит: "Ничего не объясняйте хирургам, просто покажите им памперс".

Ребенок провел ночь в реанимации, после чего был переведен в Москву, кажется - в бакулевку. У ребенка была диагностирована редкая патология сосудов брыжейки, оперирован, и, насколько нам известно, жив до сих пор. К доктору мама больше не возвращалась.

Приходит девочка 16 лет с родителями. Мама соответственно начинает говорить вместо дитяти, папа молчаливо наблюдает чуть позади...
Дело вот в чем. Девочка, не найдя интимного и скрытого от родительских взглядов места в собственном доме, пошла в общественный туалет и сделала себе интимную стрижку - станком жилет. Вот только полоскала она этот станок в.... унитазе.
Теперь все обеспокоены не могла ли дите заразиться чем....

Попытка объяснить маме тет а тет, что проблема та не в поступке дочери, а в причинах, почему она не смогла найти в доме личного пространства, успехом не увенчалась...